Неточные совпадения
У каждого помещика
Сто гончих
в напуску,
У каждого по дюжине
Борзовщиков
верхом,
При каждом с кашеварами,
С провизией обоз.
«Избави Бог, Парашенька,
Ты
в Питер не ходи!
Такие есть чиновники,
Ты день у них кухаркою,
А ночь у них сударкою —
Так это наплевать!»
«Куда ты скачешь, Саввушка?»
(Кричит священник сотскому
Верхом, с казенной бляхою.)
—
В Кузьминское скачу
За становым. Оказия:
Там впереди крестьянина
Убили… — «Эх!.. грехи...
Скотинин. Да с ним на роду вот что случилось.
Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной
в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать, есть ли на свете ученый лоб, который бы от такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?
Уважение к старшим исчезло; агитировали вопрос, не следует ли, по достижении людьми известных лет, устранять их из жизни, но корысть одержала
верх, и порешили на том, чтобы стариков и старух продать
в рабство.
На другой день, едва позолотило солнце
верхи соломенных крыш, как уже войско, предводительствуемое Бородавкиным, вступало
в слободу. Но там никого не было, кроме заштатного попа, который
в эту самую минуту рассчитывал, не выгоднее ли ему перейти
в раскол. Поп был древний и скорее способный поселять уныние, нежели вливать
в душу храбрость.
Машкин
Верх скосили, доделали последние ряды, надели кафтаны и весело пошли к дому. Левин сел на лошадь и, с сожалением простившись с мужиками, поехал домой. С горы он оглянулся; их не видно было
в поднимавшемся из низу тумане; были слышны только веселые грубые голоса, хохот и звук сталкивающихся кос.
Быть женой такого человека, как Кознышев, после своего положения у госпожи Шталь представлялось ей
верхом счастья. Кроме того, она почти была уверена, что она влюблена
в него. И сейчас это должно было решиться. Ей страшно было. Страшно было и то, что он скажет, и то, что он не скажет.
Исправляя ногу, он беспрестанно всматривался
в фигуру Иоанна на заднем плане, которой посетители не заметили, но которая, он знал, была
верх совершенства.
И один из таких разговоров,
в котором Катавасов, очевидно, думал, что он одержал
верх, было первое, что вспомнил Левин, узнав его.
Это были Вронский с жокеем, Весловский и Анна
верхами и княжна Варвара с Свияжским
в шарабане. Они ездили кататься и смотреть действие вновь привезенных жатвенных машин.
Он мало вникал
в то, что говорил брат. Вглядываясь за реку на пашню, он различал что-то черное, но не мог разобрать, лошадь это или приказчик
верхом.
И молодые и старые как бы наперегонку косили. Но, как они ни торопились, они не портили травы, и ряды откладывались так же чисто и отчетливо. Остававшийся
в углу уголок был смахнут
в пять минут. Еще последние косцы доходили ряды, как передние захватили кафтаны на плечи и пошли через дорогу к Машкину
Верху.
Необыкновенно было то, что его все не только любили, но и все прежде несимпатичные, холодные, равнодушные люди восхищаясь им, покорялись ему во всем, нежно и деликатно обходились с его чувством и разделяли его убеждение, что он был счастливейшим
в мире человеком, потому что невеста его была
верх совершенства.
Солнце уже спускалось к деревьям, когда они, побрякивая брусницами, вошли
в лесной овражек Машкина
Верха. Трава была по пояс
в середине лощины, и нежная и мягкая, лопушистая, кое-где по лесу пестреющая Иваном-да-Марьей.
Простившись с дамами и обещав пробыть завтра еще целый день, с тем чтобы вместе ехать
верхом осматривать интересный провал
в казенном лесу, Левин перед сном зашел
в кабинет хозяина, чтобы взять книги о рабочем вопросе, которые Свияжский предложил ему.
— Вы
в крагах
верхом ездите?
Он
в белой рубашке сидел
верхом на стуле, хмурился глазами и улыбался ртом.
Левин застал Васеньку
в то время, как тот, разобрав свои вещи из чемодана и разложив новые романсы, примеривал краги, чтоб ездить
верхом.
В первую минуту ей показалось неприлично, что Анна ездит
верхом. С представлением о верховой езде для дамы
в понятии Дарьи Александровны соединялось представление молодого легкого кокетства, которое, по ее мнению, не шло к положению Анны; но когда она рассмотрела ее вблизи, она тотчас же примирилась с ее верховою ездой. Несмотря на элегантность, всё было так просто, спокойно и достойно и
в позе, и
в одежде, и
в движениях Анны, что ничего не могло быть естественней.
Возвратясь домой, я сел
верхом и поскакал
в степь; я люблю скакать на горячей лошади по высокой траве, против пустынного ветра; с жадностью глотаю я благовонный воздух и устремляю взоры
в синюю даль, стараясь уловить туманные очерки предметов, которые ежеминутно становятся все яснее и яснее.
Мне
в самом деле говорили, что
в черкесском костюме
верхом я больше похож на кабардинца, чем многие кабардинцы.
Когда я проснулся, на дворе уж было темно. Я сел у отворенного окна, расстегнул архалук, — и горный ветер освежил грудь мою, еще не успокоенную тяжелым сном усталости. Вдали за рекою, сквозь
верхи густых лип, ее осеняющих, мелькали огни
в строеньях крепости и слободки. На дворе у нас все было тихо,
в доме княгини было темно.
Солнце едва выказалось из-за зеленых вершин, и слияние первой теплоты его лучей с умирающей прохладой ночи наводило на все чувства какое-то сладкое томление;
в ущелье не проникал еще радостный луч молодого дня; он золотил только
верхи утесов, висящих с обеих сторон над нами; густолиственные кусты, растущие
в их глубоких трещинах, при малейшем дыхании ветра осыпали нас серебряным дождем.
Мы сели
верхом; Вернер уцепился за поводья обеими руками, и мы пустились, — мигом проскакали мимо крепости через слободку и въехали
в ущелье, по которому вилась дорога, полузаросшая высокой травой и ежеминутно пересекаемая шумным ручьем, через который нужно было переправляться вброд, к великому отчаянию доктора, потому что лошадь его каждый раз
в воде останавливалась.
И опять по обеим сторонам столбового пути пошли вновь писать версты, станционные смотрители, колодцы, обозы, серые деревни с самоварами, бабами и бойким бородатым хозяином, бегущим из постоялого двора с овсом
в руке, пешеход
в протертых лаптях, плетущийся за восемьсот верст, городишки, выстроенные живьем, с деревянными лавчонками, мучными бочками, лаптями, калачами и прочей мелюзгой, рябые шлагбаумы, чинимые мосты, поля неоглядные и по ту сторону и по другую, помещичьи рыдваны, [Рыдван —
в старину: большая дорожная карета.] солдат
верхом на лошади, везущий зеленый ящик с свинцовым горохом и подписью: такой-то артиллерийской батареи, зеленые, желтые и свежеразрытые черные полосы, мелькающие по степям, затянутая вдали песня, сосновые верхушки
в тумане, пропадающий далече колокольный звон, вороны как мухи и горизонт без конца…
Утопающий, говорят, хватается и за маленькую щепку, и у него нет
в это время рассудка подумать, что на щепке может разве прокатиться
верхом муха, а
в нем весу чуть не четыре пуда, если даже не целых пять; но не приходит ему
в то время соображение
в голову, и он хватается за щепку.
В отместку язвил он его при всяком случае, критиковал всякое распоряженье и видел во всех мерах и действиях его
верх неразумия.
На другой день до того объелись гости, что Платонов уже не мог ехать
верхом; жеребец был отправлен с конюхом Петуха. Они сели
в коляску. Мордатый пес лениво пошел за коляской: он тоже объелся.
В одном месте крутой бок возвышений воздымался выше прочих и весь от низу до
верху убирался
в зелень столпившихся густо дерев.
Под ним (как начинает капать
Весенний дождь на злак полей)
Пастух, плетя свой пестрый лапоть,
Поет про волжских рыбарей;
И горожанка молодая,
В деревне лето провождая,
Когда стремглав
верхом она
Несется по полям одна,
Коня пред ним остановляет,
Ремянный повод натянув,
И, флер от шляпы отвернув,
Глазами беглыми читает
Простую надпись — и слеза
Туманит нежные глаза.
В глуши что делать
в эту пору?
Гулять? Деревня той порой
Невольно докучает взору
Однообразной наготой.
Скакать
верхом в степи суровой?
Но конь, притупленной подковой
Неверный зацепляя лед,
Того и жди, что упадет.
Сиди под кровлею пустынной,
Читай: вот Прадт, вот Walter Scott.
Не хочешь? — поверяй расход,
Сердись иль пей, и вечер длинный
Кой-как пройдет, а завтра то ж,
И славно зиму проведешь.
Еще страшней, еще чуднее:
Вот рак
верхом на пауке,
Вот череп на гусиной шее
Вертится
в красном колпаке,
Вот мельница вприсядку пляшет
И крыльями трещит и машет;
Лай, хохот, пенье, свист и хлоп,
Людская молвь и конский топ!
Но что подумала Татьяна,
Когда узнала меж гостей
Того, кто мил и страшен ей,
Героя нашего романа!
Онегин за столом сидит
И
в дверь украдкою глядит.
Когда игра
в разбойники прекратилась, мы пошли на
верх, начали возиться и щеголять друг перед другом разными гимнастическими штуками.
Он умел взять
верх в отношениях со всяким.
— Если хотите посмотреть Гришины вериги, то пойдемте сейчас на мужской
верх — Гриша спит во второй комнате, —
в чулане прекрасно можно сидеть, и мы всё увидим.
Я бросился прежде всех
в коляску и уселся на заднем месте. За поднятым
верхом я ничего не мог видеть, но какой-то инстинкт говорил мне, что maman еще здесь.
Девочки выбежали, и мы отправились на
верх. Не без спору решив, кому первому войти
в темный чулан, мы уселись и стали ждать.
Шестнадцатого апреля, почти шесть месяцев после описанного мною дня, отец вошел к нам на
верх, во время классов, и объявил, что нынче
в ночь мы едем с ним
в деревню. Что-то защемило у меня
в сердце при этом известии, и мысль моя тотчас же обратилась к матушке.
Очень живо изобразив синего мальчика
верхом на синей лошади и синих собак, я не знал наверное, можно ли нарисовать синего зайца, и побежал к папа
в кабинет посоветоваться об этом.
Однако несчастия никакого не случилось; через час времени меня разбудил тот же скрип сапогов. Карл Иваныч, утирая платком слезы, которые я заметил на его щеках, вышел из двери и, бормоча что-то себе под нос, пошел на
верх. Вслед за ним вышел папа и вошел
в гостиную.
После этого, как, бывало, придешь на
верх и станешь перед иконами,
в своем ваточном халатце, какое чудесное чувство испытываешь, говоря: «Спаси, господи, папеньку и маменьку». Повторяя молитвы, которые
в первый раз лепетали детские уста мои за любимой матерью, любовь к ней и любовь к богу как-то странно сливались
в одно чувство.
Почти месяц после того, как мы переехали
в Москву, я сидел на
верху бабушкиного дома, за большим столом и писал; напротив меня сидел рисовальный учитель и окончательно поправлял нарисованную черным карандашом головку какого-то турка
в чалме. Володя, вытянув шею, стоял сзади учителя и смотрел ему через плечо. Головка эта была первое произведение Володи черным карандашом и нынче же,
в день ангела бабушки, должна была быть поднесена ей.
Матушка сидела
в гостиной и разливала чай; одной рукой она придерживала чайник, другою — кран самовара, из которого вода текла через
верх чайника на поднос. Но хотя она смотрела пристально, она не замечала этого, не замечала и того, что мы вошли.
— Слушай, слушай, пан! — сказал жид, посунувши обшлага рукавов своих и подходя к нему с растопыренными руками. — Вот что мы сделаем. Теперь строят везде крепости и замки; из Неметчины приехали французские инженеры, а потому по дорогам везут много кирпичу и камней. Пан пусть ляжет на дне воза, а
верх я закладу кирпичом. Пан здоровый и крепкий с виду, и потому ему ничего, коли будет тяжеленько; а я сделаю
в возу снизу дырочку, чтобы кормить пана.
На
верху лестницы они нашли богато убранного, всего с ног до головы вооруженного воина, державшего
в руке молитвенник.
Берестовые скамьи вокруг всей комнаты; огромный стол под образами
в парадном углу; широкая печь с запечьями, уступами и выступами, покрытая цветными пестрыми изразцами, — все это было очень знакомо нашим двум молодцам, приходившим каждый год домой на каникулярное время; приходившим потому, что у них не было еще коней, и потому, что не
в обычае было позволять школярам ездить
верхом.
На других были легкие шапочки, розовые и голубые с перегнутыми набекрень
верхами; кафтаны с откидными рукавами, шитые и золотом и просто выложенные шнурками; у тех сабли и ружья
в дорогих оправах, за которые дорого приплачивались паны, — и много было всяких других убранств.
Маленькая закоптелая дверь
в конце лестницы, на самом
верху, была отворена.
Они вошли со двора и прошли
в четвертый этаж. Лестница чем дальше, тем становилась темнее. Было уже почти одиннадцать часов, и хотя
в эту пору
в Петербурге нет настоящей ночи, но на
верху лестницы было очень темно.
Но урок, урок ему сегодняшний
в «Хрустальном дворце», это
верх совершенства!